Представитель известной династии горных инженеров Фроловых во многом опережал свое время
«В господине Фролове вы имеете чиновника во всех отношениях отличного и поистине редкого. Он рождён, кажется, для устройства и благосостояния сего края… Он привязан к заводам каким-то наследственным чувством, как к своей родине», – такую высокую оценку деятельности Фролова дал сибирский генерал-губернатор, реформатор М. М. Сперанский.
Новый год – новая жизнь
Санкт-Петербург весело и ярко провожал старый, 1783 год, который вошёл в историю великими событиями, среди которых – присоединение к России Крыма! С большими ожиданиями встречала столица новый, 1784 год! Улицы ночного города искрились фейерверками, с крепостных стен палили пушки, горожане поздравляли друг друга, спешили в гости или принимали их у себя! Самые знатные направлялись в царский дворец с подарками. На площадях устраивались народные гуляния.
В этом праздничном круговороте оказался и юный сибиряк Петя Фролов, прибывший в столицу накануне с отцом и братом из далёкого горнорудного края.
Старший Фролов сопровождал караван с серебром с Колывано-Воскресенских заводов в Санкт-Петербург. Вместе с серебром привёз Козьма Дмитриевич в столицу двоих сыновей, Петра и Павла, имея твёрдое намерение дать им добротное образование и определить их в одно из самых престижных учебных заведений того времени – Горное училище.
Так, новый, 1784 год стал для будущего начальника Колывано-Воскресенских заводов Петра Козьмича Фролова судьбоносным, а Петербург в течение ближайших 10 лет будет для него домом. И этот город на Неве, в котором вскоре после Нового года и Рождества Пётр встретит свой девятый день рождения, он полюбит всем сердцем и впоследствии сделает всё возможное, чтобы Барнаул – центр горной промышленности Алтая – был в чём-то похож на Северную столицу.
Сын Алтая
Пётр Фролов родился 16 января 1775 года в Змеиногорске, который являлся важным для империи центром горнорудной промышленности. Интенсивно развивался местный рудник, работал сереброплавильный завод. Его отцу Козьме Дмитриевичу было уже без малого 50. Фролов-старший, изобретатель-гидротехник, слыл известной фигурой в среде горных специалистов (о К. Д. Фролове «Хронограф» планирует подробно, как он того заслуживает, рассказать в наступающем году в связи с 300-летием со дня рождения). Он был женат третьим браком на поповской дочери Февронье Максимовне, с которой растил четверых совместных детей, а от первых браков имел ещё двух дочерей. Дети обучались грамоте, хорошим манерам.
Повзрослеть Пете пришлось рано – уже с шести лет, как было принято тогда, вместе с другими детьми он трудился на сортировке руды. Живо интересовался техническими работами отца. С 27 апреля 1781 года, как указано в сохранившихся документах, вместе с 10-летним братом Павлом Пётр числился в штате Колывано-Воскресенской команды унтер-шихтмейстером.
Оба брата находились «на отцовском содержании», который серьёзно заботился об их образовании, твёрдо решив, что сыновья должны учиться в открывшемся недавно столичном Горном училище. Сообразительные и старательные ребята к моменту отъезда в Петербург обладали необходимыми для поступления знаниями. В 1784 году братья были прияты в подготовительные классы Горного училища, а в 1786-м зачислены в воспитанники на казённый счет. Обучались «российскому, немецкому, французскому, латинскому языкам, риторике, логике, истории, географии, математике, физике, химии, металлургии, архитектуре, горной механике, подземной географии, пробирному, маркшейдерному и рисовальному искусствам» у лучших преподавателей.
Успевал Петя Фролов при всей учебной занятости и в музей заглянуть, и позаниматься в библиотеке – изучая несколько языков, мог читать книги, изданные не только в России.
Перстень как аванс?
Успешно окончив в мае 1793 года обучение, молодой горный специалист Пётр Фролов в чине шихтмейстера вернулся на Колывано-Воскресенские заводы. Получив назначение на руководимый отцом Змеиногорский рудник, приступил к поверхностным и внутренним горным работам. Эти занятия совмещал с обязанностями «по маркшейдерской части», связанными с геодезической съёмкой горных работ и выполнением чертежей.
Уже в начале пути он ярко проявил свой инженерный талант. В 1795 году П. К. Фролов самостоятельно руководил группой рудников Змеиногорского края – Гольцовским, Семёновским и Лазурским.
В мае 1797 года Петра Фролова направили в Сузунский завод, где около года он надзирал за надворными работами, отвечал за приёмку руд, угля и других заводских припасов. Наверное, такая деятельность для инициативного инженера была несколько… скучновата. Благо, рутинной работой заниматься пришлось не долго: Пётр Козьмич, получив новое назначение, отправляется в судьбоносную командировку на Нерчинские заводы для закупки и транспортировки свинца на Колывано-Воскресенские заводы. Ему поручается найти способы удешевления этой доставки. Вот уж где смог он проявить свои технические способности и широкий диапазон знаний, не сдерживая порывы. И выполнил всё необходимое, и смог выйти за рамки порученного!
«За два с половиной года, с мая 1798 по октябрь 1800 года, Пётр Козьмич на практике реализовал перевозку свинца водным путём по Ангаре, Енисею, Кети и Оби с двумя сухопутными перегрузками, – пишет Павел Афанасьев в очерке о П. К. Фролове в «Календаре знаменательных дат Алтайского края» за 2025 год. – По результатам этой транспортировки Фролов составил описание пути, выполнил его подробные карты, на которых также обозначил промеры глубин и полезные ископаемые по пути следования каравана свинца.
В свободное от основного поручения время Пётр Козьмич составил описание всей Нерчинской округи с «подробнейшими замечаниями… о всех горных и заводских действиях» и сведениями «до обитателей тех стран, их нравственности и вообще до физического состояния всего тамошнего края». Дополняли их выполненные П. К. Фроловым карта округи, многочисленные чертежи и «рисованные виды рудников и заводов». Поистине титанический труд, результаты которого открывали новые возможности освоения природной кладовой Восточной Сибири!
Вернувшись к обыденным делам, Фролов состоял «при Барнаульской чертёжной и библиотеке». Заслуженная оценка результатов нерчинской командировки не заставила долго ждать. Берг-коллегия, рассмотрев описание пути из Нерчинских в Колыванские заводы, составленное «с таким рачением, подробностью и точностью», за описание и картографирование этого пути в течение 1801 года трижды (!) повысила его в чине. К тому же высочайшим указом молодому бергмейстеру восьмого класса Фролову была назначена ежегодная пенсия в размере 280 рублей.
Представленное в Кабинет Его Императорского Величества описание нерчинских заводов с чертежами и рисунками не только восполнило недостаток информации, но и свидетельствовало о знаниях и навыках Фролова. Поэтому в знак высочайшего благоволения от имени императора он получил в подарок бриллиантовый перстень!
Павел Афанасьев рассуждает о том, что мог чувствовать его герой в этот момент: «В 26 лет он получил перстень от императора и пожизненную пенсию. И он этим обстоятельством возгордился. Он преисполнился этим, мол, что будет дальше, если такое начало! Такой большой аванс! А дальше была рутина, работа… И постепенно человек из молодого амбициозного карьериста превратился во вдумчивого патриота своей страны, который думает не столько о материальных благах, сколько о тех делах и заслугах, которые он оставит после себя. Не случайно на могиле своего отца Козьмы Фролова он выбил такие надписи: «Не вечно всё, прохожий сам тому свидетель, нетленны лишь одни заслуги – добродетель». И, похоже, это было жизненным кредо самого Петра Козьмича.
Дороги Фролова
В июле 1801 года последовало поручение Кабинета Е. И. В. составить планы и виды Колывано-Воскресенских рудников и заводов. Уже через полгода задание было выполнено точно и качественно, и Фролов сам доставил 65 чертежей и восемь видов рудников и заводов в Петербург, следуя, как в детстве, с караваном серебра, но уже в качестве его сопровождающего.
Потом было новое назначение на должность форстмейстера – руководителя лесов всей Колывано-Воскресенской заводской округи, которое требовало от него всяческих умений, связанных с обеспечением горнозаводского производства. И с этим справился.
В 1804–1805 годах Фролов провёл испытания своего проекта перевозки руды сплавом по Иртышу на судах специально разработанной им конструкции, что значительно облегчало доставку руд с отдалённых Бухтарминских рудников на Змеиногорскую площадку. За внедрение этого водного способа перевозки руд в сентябре 1805 года П. К. Фролов получил орден святого Владимира четвёртой степени.
Успех вдохновил Петра Козьмича на новые идеи. Одна из них – сооружение чугунно-рельсовой дороги между строившимся Змеевском заводом и рудником. Этот дерзкий проект получил одобрение!
«Фролов продумал весь производственный цикл, – пишет в «Литературной газете» журналист Арсений Замостьянов, называя Петра Козьмича «предтечей всех российских железнодорожников». – Чугунные рельсы длиной в 1,8 метра отливались в Томске и Змеиногорске. Для перехода на примыкающие ветки использовался специальный поворотный круг, который приводили в движение лошади. «Чугунка» увеличила эффективность перевозки руды в 25 раз!
Всего лишь два километра дороги – но Фролов применил на этой дистанции немало инженерных новшеств. Инженер спроектировал и мост через реку высотой 11 метров, и постепенно снижающийся виадук, и выемки глубиной пять метров. И всё это удалось построить всего лишь за два-три года! Змеиногорская чугунка, заработавшая в 1809 году, стала первой в мире надземной железнодорожной магистралью».
Дорога была построена в течение летних сезонов 1806–1809 годов. После успешного испытания движение по «чугунке» трёх вагонеток с рудой на конной тяге началось 24 августа 1809 года. Детище Фролова признали чудом инженерной мысли. Змеиногорская дорога Фролова бесперебойно проработала четверть века.
А что потом? Говорят, её пытались реконструировать, но не хватило ни опыта, ни управленческой воли руководства… Казалось, у такого начинания должно было быть большое будущее. Но, увы, несмотря на то, что Пётр Козьмич разработал целую систему транспортных проектов, предложил как минимум ещё три похожих на змеиногорскую магистрали – на Алтае, в Поволжье, в Воронежской области – реализованы они не были. Может, виной пресловутое «нет пророков в своём отечестве», а может, как считают многие историки, «помешали наполеоновские войны, заставившие всю страну затянуть пояса». Для самого Фролова это наверняка обернулось личной драмой, но он продолжал творить свои добродетели.
Перевод Петра Козьмича в сентябре 1811 года на службу в Петербург начальником чертёжной Департамента горных и соляных дел стал для него временем бесконечных командировок на соляные промыслы. И тут он пытался быть не просто инспектором, предлагал стоящие проекты – транспортные и по условиям труда и быта рабочих. Однако, несмотря на их высокую оценку, бюрократические проволочки не давали возможность их реализовать. По оценке биографа Фролова, алтайского краеведа Н. Я. Савельева, «способного и прекрасно знающего производство инженера превратили в государственного ревизора».
О том, как выглядела «чугунка» Фролова, можно получить представление в Музее развития горного производства имени Акинфия Демидовав городе Змеиногорске, где представлены макет, сохранившиеся фрагменты железной дороги, чертежи проекта, другие исторические документыи артефакты.
На фото: (1) памятный камень в Змеиногорске; (2) движение конного поезда из трёх вагонеток; (3) поворотный круг железной дороги на конной тяге; (4) «Конная железная дорога П. К. Фролова на Алтае» ( с картины художника Даниила Дарана в Центральном доме техники железнодорожноготранспорта); (5) сохранившиеся фрагменты дороги.
Всех заводов командир
Сложно сказать, как Пётр Козьмич воспринял своё назначение в январе 1817 года начальником Колывано-Воскресенских заводов – как повышение или понижение в должности. Но за работу он взялся рьяно. Его предшественник И. И. Эллерс умудрился поставить заводы в «затруднительное положение, в каком они прежде не были».
Чтобы стабилизировать заводское хозяйство, Фролов озаботился созданием «в заводах запасов сырья для стабильной работы и внедрением соразмерной плавки богатых и убогих руд. Тем самым заводы переводились на равномерный режим работы». Начал бороться с коррупцией и разгильдяйством чиновников, заявив, что «за неисправность, нерадение, упущение и дурные поступки взыскано будет наистрожайше». Конечно, он не мог изменить существующий крепостнический порядок, но много сделал для того, чтобы соблюдались хотя бы те законы, которые уже имелись. Он отдавал под суд, подвергал наказаниям и штрафам земских управителей за злоупотребления властью, за издевательство над крестьянами.
О том, что в своём стремлении новый начальник заводов был неподкупен, говорит ходившая в народе поговорка: «Не боюсь ни огня, ни меча, а боюсь Петра Козьмича».
Дела стали налаживаться. В июле 1822 года в ходе проведения Сибирской административной реформы были совмещены должности начальника Колывано-Воскресенских заводов и томского гражданского губернатора. Эти посты занял П. К. Фролов. И здесь он многое сделал для сохранения государственной казны. В эти годы ему часто приходилось бывать в разъездах – буквально курсировал между Барнаулом, Томском, Петербургом. При этом длительные отлучки начальника заводов не вызывали сбоев в их работе – Пётр Козьмич сумел наладить работу всей административно-хозяйственной системы при опоре на надёжных соратников.
Казалось бы, теперь у Фролова есть власть и возможность воплотить в жизнь свои технические идеи! Однако историки склоняются к мнению, что на посту начальника заводов изобретатель, сын изобретателя, мог бы сделать гораздо больше в плане совершенствования производства. Но получается, что в нём изобретатель-рационализатор уступил место администратору-консерватору. Возможно, этому способствовало превращение в эти годы России в мирового лидера по производству серебра, что оказывало успокаивающее воздействие на власти. Возможно, было ещё что-то, что связывало по рукам технического гения…
– Пётр Фролов пытался преобразить Алтай, как Пётр Великий – Россию, – рассуждает барнаульский историк Д. С. Дегтярёв. – Но если у царя-реформатора получилось, то начальнику-реформатору не всё удалось. Ведь главной проблемой была убыточность горнозаводского комплекса. А с этим один Фролов был не в состоянии справиться. И великий изобретатель оказался в незавидном положении. Он пытался что-то исправить, и в то же время прекрасно понимал, что крах в будущем неизбежен, и не в его силах это предотвратить. В этом состояли триумф и трагедия Петра Фролова. В той исторической ситуации и в том положении, в каком находился, наверное, он сделал максимум возможного…
Это всё о нём
П. К. Фролов действительно сделал столько, что хватило бы на несколько жизней. Многие плоды его деятельности служат уже два столетия.
В годы правления Фролова (а правил он 13 лет) на Алтае построены первая бумажная фабрика и типография, метеорологическая и магнитная станции, увеличилась выплавка железа, чугуна, свинца, чеканка монеты.
Многим обязан ему Барнаул. Центр заводского округа был провинциальным городком со старыми деревянными домами. Два каменных здания – канцелярия горного начальства и горная аптека (кстати, сохранившиеся и до наших дней) – находились в запущенном состоянии. Единственной площадью Барнаула была территория старого кладбища, где проходили учения заводской охраны и приводились в исполнение телесные наказания. Застройка велась беспорядочно. Захолустье и только! Пётр Козьмич поставил цель сделать Барнаул таким, который бы напоминал город его юности Петербург, сам взялся за дело как организатор и архитектор, составил план застройки, системы улиц и площадей. Улочки выпрямили, разбили на кварталы. Благодаря ему в городе появился первый бульвар… Собственно, так возникла основа центра современного Барнаула.
По замыслу П. К. Фролова была заложена новая площадь, позже получившая название Демидовской, с комплексом ведомственных зданий: госпиталя, горного училища и богадельни с церковью Димитрия Ростовского. Здесь же был возведён обелиск в честь100-летия горного производства на Алтае (об этом рассказывалось в одном из очерков «Хронографа»).
Барнаульский музей, первый в Западной Сибири, – тоже детище Петра Козьмича, который был страстным собирателем «куриозных вещей», которые передал в музей. А в 1821 году он отдал распоряжение о создании коллекции моделей горных машин и механизмов, показывающих историю развития техники на предприятиях Колывано-Воскресенского горного округа. «Преимущественно для употребления при рудокопном училище, а также для любителей наук». Выполнил их механик П. Г. Ярославцев (об этом также рассказывал «Хронограф»).
Занимаясь приведением в порядок казённой библиотеки в Барнауле, П. К. Фролов создал оригинальную систему учёта книг. Фролов осуществлял посадки леса как в боровых массивах (на гарях и вырубках), так и на улицах и площадях города Барнаула. Знаменитые барнаульские тополя тоже появились с его лёгкой руки.
Человек высоко и разносторонне образованный, П. К. Фролов был своего рода пропагандистом культуры и искусства. Уезжая из Петербурга, он передал коллекцию рукописей и книг Императорской публичной библиотеке. По приезде в Барнаул он продолжил собирать личную библиотеку. В его доме размещались коллекция рукописей на восточных языках, собрание старинных и художественных предметов, небольшая картинная галерея. Среди полотен, в частности, были произведения кисти Рембрандта. К. Ф. Ледебур, побывавший в Барнауле, писал: «Он своим образованием и любовью к искусству дал жизни и вкусам барнаульского общества совершенно иное направление».
Сенатор
В апреле 1830 года П. К. Фролов ушёл в отставку. И через год, передав заводы новому начальнику, Е. П. Ковалевскому, уехал в Петербург. В столице получил чин тайного советника и был назначен сенатором, членом совета Министерства государственных имуществ. В январе 1836 года он был пожалован орденом святой Анны I степени (уже пятым орденом!) «в награду долговременной и всегда ревностной службы». До конца своих дней Пётр Козьмич являлся деятельным членом и председателем разных комиссий, связанных с руководством казённым имуществом.
Скончался П. К. Фролов в ночь на 10 декабря 1839 года. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Могила не сохранилась.
Автор: Надежда Гончарова
При содействии и по инициативе П. К. Фролова:
- введены доменное и железное производство на Гурьевском заводе (1819 год);
- проведена реконструкция Сузунского завода и увеличена чеканка монеты с 250 до 350 тысяч рублей в год;
- увеличена выплавка железа и чугуна;
- производство серебра стабилизировалось на уровне одной тысячи пудов в год;
- началась добыча рудного золота;
- внесены изменения в законодательство, касающиеся заводского региона – в высочайшем указе от 22 июня 1822 года управление приписными крестьянами передано в ведение особых управителей, что давало возможность обжаловать действия горного начальства, высочайшим указом от 16 апреля 1828 года утверждено Учреждение об управлении заводов и положение о мастеровых и приписных к заводам крестьян, согласно которому мастеровые стали получать бесплатный провиант.
Под знаком юбилея🎥
В морозный декабрьский вечер в Барнауле в переполненном кинозале «Премьера»прошёл показ художественно-документального фильма Андрея Есаулова «Пути-дороги Петра Фролова». Горный инженер, начальник Колывано-Воскресенских заводов, сенатор.
Оего заслугах двухвековой давности известно немало, но вот каким это был человек, можнотолько догадываться. «Кто же ты, Пётр Фролов?»
Перелопатив огромный пласт архивных документов и музейных артефактов, команда создателей киноленты предложила зрителям художественное осмысление важных вех Петра Фролова, очеловечив имя «личности изучебника».
Молодой барнаульский учёный, преподаватель педуниверситета Павел АлексеевичАфанасьев в фильме играет и себя, и Петра Козьмича, погружаясь в его образ. Этот режиссёрский ход вызывает неподдельный интерес и эмоции зрителей.
А месяцем раньше любителям истории на Алтае был представлен документальный фильм Владимира Кузнецова «Наш серебряный край», рассказывающий об истории освоения Рудного Алтая с XVII века, о выдающихся изобретателях – Козьме Дмитриевиче и Петре Козьмиче Фроловых.
Оба фильма сняты и показаны в рамках краевой юбилейной программы. Весь уходящий 2025 год на Алтае проходил под знаком празднования 250-летия со дня рождения Петра Козьмича Фролова и подготовки к 300-летию начала промышленного освоения недр на территории Рудного Алтая, которое будет отмечаться в наступающем году.
В течение года на различных культурных площадках Барнаула и в районах Алтайского края проводились тематические выставки, лекции, встречи… Жители и гости региона смогли познакомиться с ранее неизвестными документами и артефактами.
